ИСПОВЕДЬ: записки сельского священника

Ко мне как-то пришёл знакомый (часто подвожу). Врач. Был на войне. Он многое повидал в жизни. Пришёл пьяный. Причину не скажу – ещё свежа рана. Моя жена предложила ему поесть супа – и он не отказался. Но вместо того, чтобы съесть такой вкусный свежеприготовленный суп, он заговорил. О своей жизни. О прошлой. Пережитой и незабытой… Он говорил и говорил, а я как юнец – сидел и кивал, «дакая». После того, как он раскрыл мне себя, я понял: «Да ведь для него это была исповедь!». Ему было сложно прийти в храм, но вот в таком состоянии смог рассказать о некоторых своих поступках. Мне думается, не из-за гордости раньше не говорил, а потому что сильно виноват. Эта неожиданная исповедь за миской супа меня поразила.

Разумеется, это не пример для подражания и не повод полагать, что настоящая исповедь та, которая происходит в пьяном виде за обедом у батюшки. Но видна другая сторона медали: Господь приводит к покаянию, причём, каждого по-разному, порой даже нежданно для самого кающегося. Мне захотелось побыть на минуточку протестантом с советским прошлым (но только на минуточку!) и задать себе вопрос: «зачем нужна Исповедь, главное ведь покаяние в душе?» - и ответить на него обратившись к истории.

Козел отпущения

Покаяние не является отличительной чертой христианства. Христианство многое приняло в свою культуру из иудейской среды. Для евреев до Христа и современников апостолов, покаяние имело несколько проявлений.

Общественное покаяние сопровождалось участием в ежегодном празднике великого дня очищения Йом Киппур. В этот день приносились особые очистительные жертвы. Важным элементом ветхозаветного покаянного культа был «козёл отпущения». В отличие от иных жертв животное не сжигалось. Его отпускали в пустыню, куда он забирал все грехи народа Израиля (Левит 16,21-22).

Существовало и индивидуальное покаяние, подразумевавшее осознание греха и признание в нём, исправление его добрым поступком и участие священника в очищении согрешившего путём жертвоприношения (Числа 5,6-8). Причём, роль священника, пророка заключалась в постоянном напоминании о покаянии (2 Царств, 11-12 гл.; Исайя 1, 11-18).

А что дальше?

Время Нового завета – это пространство событий жизни и смерти Христа, Его учеников и их последователей. Потому мы, люди XXI века, христиане этого завета. Наш чин Исповеди намного сложнее, чем акт покаяния учеников Спасителя и всех тех, кто принимал звание христианина до XVII века. Но неизменно одно – покаяние не ограничивается личным, оно неразрывно и с общественным, которое проявляется в богослужении Церкви. Этот принцип действует 2013 лет. Иоанн Креститель крестил в покаяние. По воскресении Христа новых членов общины принимали через исповедание грехов (Деяния 18,19). Как пишет апостол Иаков, признание в грехах происходило друг пред другом, то есть в церкви (5,16). Не в простой беседе одного христианина с другим, а за литургическим, богослужебным собранием общины, прихода. Как и в Ветхом, акт покаяния состоял не только в исповедании грехов, но и в их отпущении. Если в первом случае эту власть имели священники и пророки, то в Новом завете самим Христом ей были наделены апостолы. Из слов Евангелия узнаём, что отпущение грехов происходило через апостолов при содействии Духа Святого (Иоанн 20, 22-23).

После времени жизни и трудов апостолов власть отпущения грехов передаётся их последователям – епископам. Начиная с III века – и священникам. В том же столетии появляется специальная должность священника-духовника, в обязанности которого входило исповедовать публично отпадших от Церкви после крещения в период гонений императора Декия. В IV веке должность упразднили, как скомпрометировавшую себя. Её отмена, по словам церковных историков Созомена и Сократа, сделала исповедание грехов перед причастием необязательным. Верующие стали причащаться по суду совести.

Вообще древнему христианству свойственно многообразие форм покаяния. К IVвеку появляется и тайная исповедь, к которой прибегали для исповедания помыслов. Существовал и обычай исповеди пред несколькими священниками.

Так или иначе, но Исповедь как Таинство для древнего христианства I-VI веков, в таком понимании, какое оно же вкладывало в Евхаристию и Крещение, станет восприниматься не сразу. Такое осмысление придёт с появлением исповедального Устава, приписываемого перу патриарха Иоанна Постника (ум.595 г.).

Теперь

Теперь же священник, совершая таинство, читает письменно зафиксированные молитвы Исповеди строго по порядку из книги под названием Требник. Есть пять основных прошений. Первой молитве более 15 веков. Вот её русский перевод:

«Боже, Спаситель наш, Ты, через пророка Твоего Нафана покаявшемуся в своих согрешениях Давиду прощение даровавший и покаянную молитву Манассии принявший! Сам и раба Твоего [или рабу Твою] (имя), кающегося [или кающуюся] в совершённых им [или ею] согрешениях, прими с обычным Твоим человеколюбием, не взирая на всё, им [или ей] соделанное, отпуская неправды и покрыв беззакония. Ибо Ты сказал, Господи: «Я совсем не хочу смерти грешника, но чтобы он обратился и был жив», и что до семижды семидесяти раз должно прощать грехи, потому что величие Твоё беспримерно и милость Твоя безмерна; если же Ты, Господи, будешь замечать беззакония, то, Господи, кто устоит? Ибо Ты – Бог кающихся, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь».

Создавая образы покаяния на примере царей Давида и Манассии, автор строк молитвы переносит их на современного грешника, призывая его к надежде на милосердие Бога. Молитва ходатайствует словами о каждом покаявшемся.

Вторая молитва не менее древнего происхождения. Она же в качестве заключительной входит в состав чина Литургии апостола Иакова.

«Господи Иисусе Христе, Сын Бога живого, Пастырь и Агнец, подъемлющий грех мира, долг простивший двум должникам и грешнице даровавший отпущение грехов её! Сам, Владыка, ослабь, отпусти, прости грехи, беззакония, согрешения вольные и невольные, совершенные сознательно и по неведению, через преступление и ослушание этими рабами Твоими. И если они, как люди, в плоть облечённые и в мире живущие, обольщены были диаволом в слове ли или в деле, сознательно или по неведению; или слово священника нарушили, или оказались под священническим отлучением, или под собственное отлучение подпали, или под клятву были подведены, Ты Сам, как Благой и Незлобивый Владыка, этих рабов Твоих словом разрешить благоволи, прощая им и их собственное отлучение, и клятву по великой Твоей милости. Так, Владыка, человеколюбивый Господи, услышь нас, молящихся Твоей благости об этих рабах Твоих, и презри, как многомилостивый, все согрешения их, избавь их от вечной муки. Ибо Ты сказал, Владыка: «Что бы вы ни связали на земле, будет связано на небесах, и что бы вы ни разрешили на земле, будет разрешено на небесах. Ибо Ты – один безгрешный, и Тебе славу воссылаем со Безначальным Твоим Отцом, и всесвятым и благим и животворящим Твоим Духом, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь».

Здесь уже наряду с ходатайством, молитва несёт и разрешительный мотив.

Третья малая молитва читается священником лицом к народу. Тем самым слова её становятся актуальными для каждого слушающего. Молитва напоминает кающемуся, что не священник прощает грехи, но Бог. А священнослужитель только свидетельствует о покаянии. Подчёркивается и то, что необходимо вспомнить и назвать свои грехи, ничего не утаив.

«Вот, чадо, Христос здесь невидимо стоит, принимая исповедь твою; не стыдись и не бойся, и ничего не скрой от меня, но, не уклоняясь, открой всё, что соделал ты, – и получишь прощение от Господа нашего Иисуса Христа. Вот и икона Его перед нами, я же только свидетель, чтобы засвидетельствовать перед Ним всё, что ты скажешь мне; если же что скроешь от меня, то впадёшь в двойной грех. Итак, будь внимателен, – ибо ты пришёл в лечебницу – чтобы не уйти тебе не исцелённым».

Слова предпоследней молитвы Исповеди направлены своим ходатайством на освобождение человека от рассказанных перед священником грехов.

«Господи, Боже спасения рабов Твоих, милостивый, и щедрый, и долготерпеливый, сожалеющий о наших беззакониях, не желающий смерти грешника, но чтобы он обратился и жил; Сам и ныне умилосердись над рабом Твоим (имя), и дай ему образ покаяния, прощение и отпущение грехов, прощая ему всякое согрешение, как вольное, так и невольное, примири и соедини его со Святой Твоей Церковью во Христе Иисусе, Господе нашем, с Которым принадлежит Тебе мощь и великолепие ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь».

Завершается акт исповедания грехов возложением епитрахили, а потом и руки на голову кающегося с чтением разрешительной формулы: «Господь и Бог наш, Иисус Христос, по благодати и щедротам Своего человеколюбия, да простит тебе, чадо (имя), все согрешения твои, и я, недостойный иерей, властью Его, мне данною, прощаю и разрешаю тебя от всех грехов твоих во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».

Эта молитва появилась впервые в чине Исповеди только в XVII веке. Её нет в греческой традиции. Появление такой молитвы в славянских рукописях приписывают митрополиту Петру Могиле.

Тайна исповеди

В Республике Беларусь тайна исповеди – это конституционное право гражданина страны (Закон о свободе совести и религиозных организациях, статья 39). Такая форма доказала временем свою исцеляющую практичность. В такой атмосфере человеку и без того переживающего сильное духовное потрясение намного легче переступить через свой страх и полностью довериться участию пастыря в таинстве.

Часто у человека нет возможности высказаться в спокойной обстановке доверительной беседы. Это проблема современных приходов. Что не говори, а тайна исповеди порой рушится прямо на глазах, а вернее в ушах всех, кто стоит в толпе, ожидая своей очереди. Заодно со священником приходится свидетельствовать о грехах глуховатой старушки, которая вещает на весь храм. Суть исповеди, её таинственность и особенность момента рушиться и тогда, когда всё та же толпа создаёт внутри себя обстановку схожую с той, что твориться в очереди за дефицитом. В такой ситуации разговор священника с человеком перестаёт быть беседой: нет возможности задать вопросы и понять суть проблемы, дать совет и просто ободрить. Потому многие приходы вводят традицию исповеди накануне вечером перед Причастием. После Всенощного или во время его, не в спешке.

Впрочем, есть проблема похуже – нежелание признавать за собой грехи имеет куда более серьёзные последствия для души человека.

О главном

Главное в Исповеди - это не многообразие форм и молитв, а сама беседа с духовником, её спасительное свойство. По-разному строится исповедь.

Есть форма беседы, когда священник задаёт наводящие вопросы. Если следовать богослужебному тексту Таинства, то именно так и предписывается священнику исповедовать. Есть даже вопросы, которые должен задавать священник.

«Скажи мне, чадо: не был ли ты еретиком или вероотступником? Не держался ливместе с ними, их молитвенные дома посещая, поучения слушая, или книги их читая? Не любишь ли чего-нибудь из мiрского больше Творца своего? Не лжесвидетельствовал ли ты? Не нарушил ли какого обета, Богу данного? Не кощунствовал ли над Божественными Писаниями?

И снова спрашивает его о кровосмешении.

Ибо оно влечет за собою более тяжкое запрещение, чем блуд.

Скажи мне, чадо: не убил ли ты человека намеренно или невольно?

Скажи мне, чадо: не украл ли ты чего, и клялся, что не делал этого? Или другой украл, а ты взял у него украденное?

И если что украл, пусть возвратит, а после этого пусть идет к архиерею с тем, чтобы получить разрешение от данной им клятвы, и затем да исполнит канон свой [епитимию]. Если же не клялся, пусть исполнит, если возможно, канон,положенный вору.

Скажи мне, чадо: не клялся ли ты, и как клялся – по своей воле или невольно и вынужденно? Не предал ли немощного в руки сильного? Не обижаешь ли кого? Или обидел – в торговых делах или в чем ином?»

Но, несмотря на это, вопросотоветную методику ведения исповеди нельзя признать совершенной, что показала сама история. Такой подход годится в том случае, когда речь идёт о первом опыте покаяния, когда человек не знает, как и в чём ему каяться, когда кается ребёнок. Такой вариант подходит в случаях приёма в лоно Церкви иноверцев или отступивших от неё. В иных ситуациях священнослужитель вынужден как бы угадывать чужие грехи. А если человек не может назвать свои проступки, то вывод один – он не готовился к Исповеди, не пересматривал свою жизнь перед тем, как прийти с покаянием. Да и потом, человек сможет понять, какой он есть, только если сам определит и назовёт свой грех. Это разумно. Ведь зачем кому-то каяться в том, чего он может и не совершал и не совершит никогда в своей жизни. Часто бывает наоборот: «Каюсь батюшка во всём согрешил, и словом и делом и помышлением, каюсь, прости!». Порой это даже сопровождается обильными слезами, но грех так и не увиден.

Самой распространённой формой исповеди является беседа в свободном духе, когда священник слушает исповедь. В данном случае есть прекрасная возможность высказать все свои грехи и ещё раз осознать степень своей зависимости от них, понять свою немощь и полностью положиться на волю Бога. А для священника и в таком формате есть место для вопросов и советов, наставлений и даже наказаний (епитимий). Важно то, что человек готовился, изучал себя самого перед приходом в храм к таинству.

Покаяние в душе

Покаяние от души - искреннее. Такое чувство делает исповедь полной и максимально полезной для самого исповедника. Однако искренность ещё надо воспитать в себе. Не всякий будет вот так просто рассказывать о себе «хорошем» перед свидетелем его дел и мыслей. Честность воспитывается поступками добродетельными. Их результат созидание доброго, нравственного.

Не хватает современнику правдивости. То и дело покаяние превращается в ритуал. Когда таинство воспринимается как магическое заклинание или набор внешних действий. Выполнил строго по порядку и всё – ты спасён. Такоё понимание свойственно протестантам, а ещё больше сектантам. С этой «технологией спасения» приходит на исповедь и «советский человек». Долгие годы он не знал, что гордость - это грех. Что коммунизм - это некачественная копия Библии. И теперь, преодолев падение «ИЗМА», он нашел место своему мировоззрению, своей размытой копии в христианстве, в его таинствах. Покаяние такого типа верующих – очень серьезное испытание священнику. Ведь привыкли жить по заповедям уголовного кодекса. Считая остальное мелочью и пустяком. Так и приходим к пастырю с длинным введением в покаяние и кратким раскаянием по УП СССР, УПК РСФСР.

Да конечно, слава Богу, что и так приходят они. Ведь Господь видит сердца. Но и священник на исповеди это непросто продвинутая модель робота-исповедальни. Он видимое свидетельство того, что Бог отпустил, простил грехи покаявшемуся человеку.

Господь так премудро устроил. Для человека материального, всегда требующего видимого свидетельства, оставил видимое доказательство прощения грехов, в которых человек покаялся в душе. Ведь не может сам человек с нарушенным духовным зрением принимать решения подобного типа: «Так! Я вот тут покаялся! Всё, вижу, что мне простили!». Это дело в компетенции Его Церкви.

Иерей Антоний СЕМИЛЕТ