Там, где нет христиан

Протоиерей Алексий Уминский: «Для христианина понятие выбора – это понятие принципиальное. Христианин – это тот, кто всегда делает выбор. Он всегда делает выбор между добром и злом. Между своей волей и волей Божией. Он все время пытается жить вот в этой парадигме выбора – очень сложной и тяжелой парадигме.

От этого человек часто устает. Ему не хочется делать выбор. Человеку приятно жить без выбора. Приятно жить, когда за тебя уже кто-то что-то решает.

Быть христианином – это тяжелая работа.

…

Человеку легко определить, что такое внешние события, но очень трудно определить, что такое внутренняя жизнь его. Поэтому, когда говорят: надо сосредоточиться на внутреннем, – это для меня звучит примерно как «Бог в душе». И никто не знает, что это такое. Как это определить? Что это значит – сосредоточиться на внутреннем? На чем «на внутреннем»? А что у тебя внутри? У тебя есть внутри что-то, на чем можно сосредоточиться? Ты уже создал внутри себя глубокий духовный мир? Ты пребываешь в Боге? Ты пребываешь в какой-то познанной тобой истине, которая изнутри тебя просвещает и питает и наполняет? И тебе не надо думать о том, чтобы, содержать, например, свою семью, ходить на работу, решать какие-то жилищные проблемы. У тебя настолько много внутреннего всего, что все проблемы уже решены, ты просто уже давно ушел из мира, поселился в своей внутренней келье и тебе достаточно стакана чистой воды и корочки черного хлеба, и четки в руки. Ну конечно, это великая благодать – дойти до такого прекрасного состояния. Но я в своей жизни таких людей не видел.

Я встречал в своей жизни святых людей, без всякого сомнения. Но это никогда не были люди, которые отлучили себя от мира, от людей, от общества, от житейских проблем. Они были всегда включены в центр человеческих переживаний. Потому что тот человек, который по-настоящему нашел Бога, оказывался необыкновенно открыт. И не просто открыт, а как-то уязвлен, поранен вот этим миром, потому что для него любая человеческая проблема, беда, переживание оказывались очень-очень важными, он включался всегда в переживания других, в проблемы других людей.  И, в каком-то смысле, они забывают о себе.

…

Сформированная внутри нашей Церкви субкультура, которая все время эксплуатирует понятие «послушание» – в самом ложном смысле этого слова, когда послушание это безответственность, когда ты выполняешь какие-то чужие поручения, когда ты не задумываясь делаешь что-то, например, самые простые вещи: почему ты молишься по молитвослову? Почему ты, христианин, в течение многих десятилетий молишься одними и теми же словами по молитвослову? Потому что ты не научился лично обращаться к Богу. Тебе в голову никогда не приходило, что молитва – это тоже твой личностный выбор. Это твой путь к Богу, через который ты нащупываешь вот эту дорожку, чтобы услышать Его. Я несколько раз на встречах, в том числе с молодежью, поднимал эту тему, я говорю: вот вы молитесь? Да, мы молимся. А как вы молитесь? Ну, как, утреннее и вечернее правило мы читаем, когда причастие –мы готовимся к причастию, три канона и, соответственно, последование, когда в нашем храме служится акафист – мы ходим на акафист, и так далее… То есть – вы уверены, что Бог вас слышит? Ну, а как же, мы же знаем, что если я молюсь Богу, то Бог нас слышит. Хорошо, а что вы слышите в ответ? И здесь – пауза, повисшая в воздухе. Потому что, оказывается, никому в голову не приходит, что если ты с Богом разговариваешь, то Он может тоже тебе что-то говорить. Он может тебе каким-то образом отвечать. Что Он может к тебе тоже обратиться.

…

Мне кажется, что период в том числе политического кризиса, в который мы вступили сейчас – это период нежелания понимания, отторжения понимания, непринятия понимания. Что нет никакого другого разговора, как только разговор вот этих противостояний.  Потому что ну как же, как нормальный человек, ну, скажем, интеллигентный, чувствующий, переживающий за судьбы своей родины – как он может понять своего противника, который говорит о том, что надо подавлять этих наймитов запада, которым проплатили доллары, которые выходят на эти митинги для того, чтобы нашу страну разрушить и отдать в руки гнилого запада – как понять такого? Ведь это же две позиции, исключающие взаимопонимание. Просто исключающие взаимопонимание.

…

Как-то меня попросили прокомментировать какие-то события и я сказал, казалось бы, очевидную вещь: сила – там, где правда. И там, где добро. А там, где ложь – всегда насилие.

Потому что насилие и добро, насилие и правда – вещи несовместные.

И здесь для людей должно быть понимание и ориентирование: где добро, которое имеет силу? Или это – ложь под видом добра, которая использует тебя. Или это насилие сильного над слабым, преступника над жертвой.

…

В протестах всегда есть требования. И часто эти требования вполне ясны: за честные выборы, например. Свобода слова, достоинство человека. Требования вполне ясные и вразумительные, на которые государство может отвечать тоже разумно.

Но поскольку церковные люди чаще всего отстраняются от участия в таких мероприятиях, то главенствующую роль в них занимают радикальные силы. Эти силы могут использовать в том числе – протесты – для радикализации всех стоящих перед обществом вопросов.

Постольку поскольку нет участия христиан – нет участия христианских идей.

И если нет доминирования христианского, мирного духа, то во главу – всегда и везде практически – встают левые люди.

Я обращаю внимание – Католическая Церковь по-другому к этому относится. Вот, скажем, в Польше. Когда Католическая Церковь стала во главу протеста («Солидарность»), и рухнула, в конечном итоге, советская власть, рухнул соцлагель. Что случилось? Польша осталась христианской страной. Где основные законы приняты в духе Католической, христианской Церкви. Потому что Церковь в этот момент оказалась вместе с людьми, которые были за правду, выражали правду, выражали солидарность с людьми, которые противостояли коммунистическому тогдашнему режиму. И вот – прекрасный результат. Польша, конечно, не идеальная страна, как не бывает идеальных стран, но это один из примеров того, как христиане могут разделять волнения людей и быть с теми людьми, которые хотят выразить правду. Они – направляют движение людей в мирном русле. Они – делают этот протест христианским. То же самое мы видим сейчас в Белоруссии. Во многом. Мы видим, как этому протесту, который где-то, наверное, в какой-то степени может быть и радикальным, и где-то есть достаточно агрессивно настроенные силы. Потому что этот протест многолюден, там очень много людей в нем задействовано. И мы видим, как христиане вдруг становятся вместе с протестующими. Как вдруг звучат христианские призывы. Как вдруг бывший экзарх Белоруссии митрополит Павел приходит в больницу к людям, которые пострадали от насилия «омоновцев». Мы видели и выступление владыки Артемия, мы видели, как священники приходят к изоляторам и организуют волонтерскую помощь людям, пострадавших от насилия полицейских. Мы видели, как Церковь – и Католическая, и Православная, вместе придают протесту христианский дух.

Мне кажется, настал период и для всех нас подумать о том, что такое Церковь и политика.

В какой степени и как Церковь должна участвовать и в этой стороне человеческой жизни, очень важной.

Голос Церкви – голос, который отрезвляет, вразумляет, говорит о том, что есть правда. Эта правда является для любого человека светильником его жизни. Без этой правды человек не может быть человеком. И эта правда именно в том, что человека нельзя унижать. Человека нельзя пытать. Человека нельзя лишать права на свободное выражение мысли. Человека нельзя топтать. Человека нельзя пугать. Есть какие-то простые вещи, которые должны быть высказаны для всех. Человек не может быть предметом ненависти, например, даже со стороны… любой стороны, даже со стороны оппозиционных сил, и со стороны людей, защищающих какие-то государственные интересы. Никакой человек не может быть предметом ненависти. И это Церковь должна сказать очень громко всем. Очень громко для всех».

Полностью слушайте в АУДИО

Фото: сайт СПб митрополии

Источник: радио Санкт-Петербургской митрополии "Град Петров"