Ходил в гестапо - значит, сотрудничал с немцами?

О ловушке, в которой оказалось духовенство в военный период, об особенностях оккупации на территории Западной Беларуси, о местном Оскаре Шиндлере, спасавшем евреев, беседуем с Александром Сергеевичем Горным.

Александр Сергеевич Горный - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Беларуси, археологии, специальных исторических дисциплин ГрГУ им. Я.Купалы, член отдела канонизации святых Гродненской епархии.

Фото 1. Немецкие солдаты на танке возле Ратуши на фоне Гарнизонного костёла, 1941 год

Простил убийц отца

В день празднования окончания войны с фашизмом мы вспоминаем не только нашу огромную и ликующую победу, но и маленькие судьбы тех, в чью жизнь эта война ворвалась и кто своим каждодневным выбором приближал ее окончание. Как было бы хорошо помнить каждого. А особенно наших земляков.

- В деревне Лаша служил отец Михаил Боровский, - рассказывает Александр Сергеевич. -  В 1939 году, когда в Западную Беларусь пришла советская власть, его убили местные просоветские активисты. Это было смутное время: польская власть ушла, советская наступала, была анархия… После убийства отца на этом приходе стал служить его сын – отец Виталий Боровский. Во время Великой Отечественной войны он помогал советским партизанам. То есть, фактически он был на стороне тех, кто убил его отца.

Почему?

- Это по-христиански: простить убийц отца и как-то помочь, - объясняет Александр Сергеевич. - Многие священники понимали, что все-таки враг - это Германия, фашисты. Ведь они пришли на территорию Беларуси не освобождать от большевиков, как утверждала немецкая пропаганда, а навязывать по сути еще более суровый режим. Многие священники понимали это и потому поддерживали связь с партизанами. В том числе и Виталий Боровский.

На священника донесли местные жители - проблема доносов была очень характерна для тех времен. Одна из женщин рассказала местному гестапо, что священник поддерживает связь с партизанами. Виталия Боровского вместе с семьей расстреляли возле Сокулки – этот город в то время составлял одну с Гродно административную единицу. Потом тела священнической семьи нашли и перезахоронили. Где-то на православном кладбище Белостока находится их могила.  

В Никольском храме деревни Лаша есть мемориальная доска в честь Боровского-отца. Но мало кто знает о его замечательном сыне.

Между молотом и наковальней

Во время оккупации Гродно священники оставались на своих местах, продолжали служить. А после окончания войны почти все они были репрессированы по обвинению в служении немецко-фашистским захватчикам.

- Священнослужители на оккупированных территориях во время войны находились между молотом и наковальней, - рассказывает Александр Сергеевич. -  С одной стороны - немецкие оккупационные власти, с которыми все равно нужно было вести какие-то административные дела; с другой стороны - патриотизм, защита паствы. Поэтому священникам во время оккупации приходилось очень тяжело.

К примеру, в деревне Олекшицы Берестовицкого района служил протоиерей Иоаким Лещинский. В этой деревне немцы арестовали несколько местных за связь с партизанами.

Священник Иоаким Лещинский. 1944 г.
В.Н.Черепица «Очерки истории Православной Церкви на Гродненщине»

- Прихожане просили отца Иоакима заступиться за ребят. И он ходил в гестапо, просил, чтобы их освободили - как священник, как авторитетный человек. Ребят отпустили, - говорит Александр Сергеевич. – А после войны недоброжелатели написали донос на Лещинского, что тот ходил в гестапо – значит, сотрудничал с немцами, был коллаборантом и т. д. И на основе этого на Лещинского было заведено дело - "Сотрудничество с немецкими оккупантами". Он был арестован в 1944 году и осужден на 25 лет лагерей. Умер в лагере в Кемеровской области в 1948 году… Есть свидетельства, что человек действительно помогал людям, хлопотал об их освобождении, а это потом трактовали как сотрудничество с оккупантами.

Случай с отцом Иоакимом, конечно, не единичный. Многие из тех, кто служил во время войны, стали впоследствии жертвами сталинских репрессий и попали в лагеря. Например, священник из Коптевки Николай Сапега и отец Федор Выборнов – священник и регент из Покровского собора.

Протоиерей Николай Сапега
А.С.Горны «Сінодзік пацярпелых за веру і Царкву Хрыстовую ў Гродзенскай епархіі. ХХ стагоддзе”

Александр Сергеевич говорит:  повседневная жизнь в любом случае сталкивала священников с оккупационной администрацией. Это не преступление, но в послевоенное время трактовалось как сотрудничество с немцами:

- Безусловно, это неправильно. Многие священники были патриотами, многие в молодости были участниками Первой мировой войны, воевали с немцами. Многие были офицерами. Для них патриотизм, Отечество, Родина были не пустым звуком. Они знали, что такое враг. Но, являясь пастырями на приходе и отвечая за свою паству, они, безусловно, вынуждены были в повседневной жизни иметь отношения с оккупационными властями и иметь отношения с представителями белорусской коллаборации. Приходит бумага - вступить в Белорусскую народную самопомощь. Что делать священнику? Вступал. Ведь тогда ж никто не знал, какой будет исход войны.

Военная техника на улице Ожешко, 1941 год.

Архимандрит Серафим Шахмуть

Отец Серафим вместе с архимандритом Игнатием (Кударенко), будучи из Западной Беларуси, где до 1939 года церкви не закрывались, объехали всю восточную ее часть с миссией открыть там храмы  - в Орше, в Могилеве, Жодино, Гомеле.

- В Гомеле я знакомился с людьми, которых еще в 1942-1943 годах крестил отец Серафим, ныне канонизированный, представляете? - говорит Александр Сергеевич. - Безусловно, для открытия храмов нужно было разрешение оккупационной власти. Ведь в Восточной Беларуси на то время не действовала ни одна церковь. Он, конечно, приходил в магистрат и просил: «Откройте этот храм, дайте ключи от него» и пр. Как трактовать эти контакты? Это повседневная жизнь. Священники не могли уйти в лес и стать партизанами, они же пастыри. Они же не воевали, не призывали любить немецкую власть. Установленный факт, что многие священники, в том числе у нас, в Гродненской епархии, отказывались служить благодарственные молебны за Гитлера и за победу немецкого оружия.  

Иеромонах Серафим (Шахмуть) в 1930-е годы

Архимандрит Серафим был арестован в 1944 году в гродненском женском монастыре по обвинению в сотрудничестве с немецкими властями. Скончался приблизительно в 1946 году в тюрьме НКВД.

За родную мову

В Западной Беларуси во время войны действовали не только советские партизаны, но и польские подпольщики - Армия Крайова. Их целью было восстановление Польши в границах 1939 года. Польское подполье не признавало белорусский и украинский народ, для них все они были поляками.

- В деревне Раковичи Щучинского район служил отец Иоанн Олехнович. Он был патриотом, писал на белорусском языке – мне показывали его письмо, - говорит Александр Сергеевич. - Польские партизаны заставляли его вести богослужение на польском, он отказывался. И за это они его жестоко убили в 1943 году. Вообще, белорусско-польский конфликт - специфическая черта войны на территории Западной Беларуси. Поляки стремились вернуть свою государственность, но натыкались на сопротивление белорусов и результатом этой борьбы были, в том числе, убийства священников.

Ольга и Иоанн Олехновичи
А.С.Горны «Сінодзік пацярпелых за веру і Царкву Хрыстовую ў Гродзенскай епархіі. ХХ стагоддзе»

Александр Сергеевич говорит, что мы мало знаем еще об одном нашем выдающемся земляке – священнике Александре Ковше. Он родился возле Вертелишек, долгое время прожил в Вильно. Был активным борцом за белорусский язык в Церкви, переводил на белорусский язык богослужебные тексты и служил в Вильно на родном языке. Отец Александр в одиночку выдавал белорусскоязычный журнал «Белорусская Зарница», переводил на белорусский язык Бердяева.

Протоиерей Александр Ковш
А.С.Горны «Сінодзік пацярпелых за веру і Царкву Хрыстовую ў Гродзенскай епархіі. ХХ стагоддзе»

- Он выдавал евреям христианские метрики, чтобы их не забрали в гетто. Спас много человек, а на него донесли, - рассказывает Александр Сергеевич. – Александра Ковша арестовали и расстреляли в Минске в 1943 году. О нем тоже надо вспоминать, он уроженец нашей Гродненщины. В Вертелишках, по-моему, нет даже плиты в его память. На местном уровне отец Александр Ковш малоизвестен, а ведь он – праведник мира.

Сколько еще таких позабытых праведников? Их имена Ты Сам знаешь, Господи.   

Светлана ПАВЛЮКЕВИЧ